Птицеед или тарантул?

В США и других англоязычных странах птицеедов называют «тарантулами», хотя это неверно. Настоящие тарантулы состоят в семействе Lycosidae из другого подотряда, Двулегочных (Araneomorpha). Они существенно отличаются от птицеедов даже по системам органов.

Птицееды — самые крупные пауки земного шара. К подотряду принадлежат свыше 1500 видов, подразделяемых на 9 семейств. Наиболее популярные «классические» птицееды — семейство Aviculariidae. Оно насчитывает 500 видов — 1/3 мировой фауны всех прочих птицеедов. Семейство свойственно только Южной Америке.

Что же касается размеров птицеедов, сошлемся на «Книгу рекордов Гиннесса». В феврале 1985 года некий Чарлз Дж. Сайдерманн, житель Нью-Йорка, поймал огромную самку вида Theraphosa leblondi к северу от Парамарибо (Суринам). Те-рафоза представляет собой бурого толстого паука с желтыми перехватами на лапах, иногда с бороздками на спине. Представьте себе этого мохнатого гиганта, который способен растянуться на вашей ладони или в неглубокой тарелке! Размах конечностей этой паучихи составил 266,7 мм, общая длина туловища — 102 мм, длина хелицер — 25 мм, а максимальная масса — 122,2 г. К сожалению, это уникальное существо погибло в процессе линьки.

Наклонная нора у таких птицеедов достигает в длину 60-65 см, она выстлана шелковистыми «обоями». Подстерегая добычу, паук обычно сидит у ее входа.

А за двадцать лет до этого, в апреле 1965 года в бассейне реки Каура (Венесуэла) членами экспедиции Пабло Сан-Мартина был пойман гигантский самец с размахом конечностей 280 мм. Надо сказать, что самки намного крупнее! Кроме Суринама и Венесуэлы, терафозы обитают в Гайане, Французской Гвиане и Бразилии. В Америке ареал подотряда в целом охватывает значительную часть континента: от южных штатов США (штаты Калифорния, Аризона, Нью-Мексико, Техас, Оклахома, Луизиана, Арканзас) до его южной оконечности (Аргентина, Чили). Помимо Америки, настоящие пауки-птицееды из других семейств обитают в Восточной Африке и Юго-Восточной Азии. Так, очень крупный (до 9 см) красно-бурый мохнатый птицеед Selenocosmiajavanensis встречается в Таиланде, Малайзии, Индонезии. В Юго-Восточной Азии птицеедов называют «земляными тиграми»: они, как эти полосатые хищники, молниеносными прыжками настигают добычу. В Центральной Америке их зовут «лошадиными пауками»: есть поверье, будто бы у лошади отваливается копыто, если паук ее укусил. За что же пауки получили такое название — «птицееды»?

Нынче мало кого поразишь, если женщина берется изучать животный мир южноамериканских тропиков, который неспроста называли «зеленым адом», но Когда Мария Сибилла Мериан, возвратившись невредимой из Суринама (бывшая Нидерландская Гвиана), опубликовала свой труд в 1705 году, это произвело фурор! Труд сей назывался «Метаморфозы насекомых Суринама» и вышел он в свет в Амстердаме. Мария Сибилла Мериам была, талантливой, яркой личностью — она, будучи художницей, гравершей и издательницей, тщательно, до мельчайших деталей, изобразила беспозвоночных Южной Америки.

Неудивительно, что российский государь Петр Великий, находясь в тот период в Голландии, потрясенный мастерством и научным подвигом госпожи Мериан, скупил большую часть коллекций и художественного наследия натуралистки для библиотек и музеев России.

На одной из иллюстраций упомянутого труда Мария Сибилла изобразила характерную сценку: паук-птицеед тащит колибри в свое гнездо. Подстрочный текст гласил, что пауки нападают на птиц и пьют их кровь. В ту пору никто ей не поверил, хотя на протяжении XVIII-XX веков научные мужи обманывались на предмет экзотических животных, и не раз! Более того, некий австралийский зоолог, У.С. Маклей, полный желчи и сарказма, в 1834 году высмеял справедливое утверждение художницы. Прошло три десятилетия, и неизвестно, принес ли Маклей свои извинения уже давно почившей Ме-риан за свои клеветнические измышления, однако эти же наблюдения подтвердил известный британский исследователь Генри Уолтер Бейтс (1825-1892 гг.), тем самым реабилитировав доброе имя Марии Сибиллы.

Вот что он писал в своей книге «Натуралист на реке Амазонке» в 1864 году: «Мое внимание было привлечено движением чудовища по стволу дерева; паук находился как раз над глубокой расщелиной в дереве, по которой растянул свою плотную белую паутину. Нижняя часть паутины была разодрана, и в клочьях ее запутались птички — два вьюрка; величиной они были примерно с английского чижа, и, насколько я мог судить, это были самец и самка. Одна из птичек была мертва, а другая, еще живая, лежала под туловищем паука, обмазанная отвратительной жидкостью, быть может, слюной, которую выделяло чудовище.

Я отогнал паука прочь и взял птичек, но и вторая вскоре умерла. Тот факт, что виды Mygale (так в прошлом именовали птицеедов — А.Ч.) совершают ночью вылазки, забираются на деревья и высасывают соки из молодых колибри и содержимое из яиц, был уже давно отмечен госпожой Мериан и Пали-зо-де-Бовуа, но ввиду отсутствия какого-либо подтверждения в него перестали верить. Судя по тому, как излагается этот факт, явствовало, что источником сведений послужили рассказы туземцев, а не личные наблюдения авторов... Я обнаружил, что обстоятельство это для окрестных жителей является полнейшей новостью».

Далее Генри Бейтс, проживший 11 лет на Амазонке, писал: «Волосы, которыми покрыт паук, если их тронуть, выпадают и вызывают особое и почти непереносимое раздражение. С первым экземпляром, убитым и препарированным мной, я обращался неосторожно и затем три дня жестоко страдал. По-моему, раздражение вызывается не каким-либо ядом, содержащимся в волосах, а тем, что короткие и жесткие волоски проникают в мелкие складки кожи». И это заявление Бейтса было проигнорировано современными зоологами. Однако, когда заведующий секцией беспозвоночных Лондонского зоопарка взял паука-птицееда в руки, пальцы его распухли, чесались и покраснели, а один палец так и остался скрюченным. Уверяют, что эта чесотка способна довести до умопомрачения и может длиться месяцами. Кстати, есть мнение, что «шерсть» паука, приводящая к временной слепоте и удушью, как контрмера приспособлена для борьбы с многочисленными врагами и паук ее намеренно распыляет, повернувшись «с тыла».

Оказывается, птицеед может представлять собой лакомое блюдо — его плоть богата белками. Не считая племен, обитающих в глухих уголках планеты, которые не прочь закусить жирным «тарантулом», птицеедов едят многие животные: аисты, совы, змеи и ящерицы, добавляя их в свой природный рацион. Но настоящая истребительница птицеедов — оса из рода Pepsis. Недаром ее называют «ястреб тарантулов». При виде осы птицеед подымает лапки вверх, будто сдается на милость победителя, но оса не обращает внимания ни на его «шерсть», ни на его яд. Она, как стилетом, парализует нервные центры птицееда и откладывает в его плоть яички для будущих ос. Когда рождаются личинки, они начинают буквально пожирать паука изнутри.

Из-за своих размеров принято считать, что пауки очень опасны: некоторые виды высоко прыгают, что приводит человека в ужас, особенно когда они падают с речного обрыва или из дупла. Уверяют, что некоторые виды способны плавать, что заставляет вспомнить пословицу «У страха глаза велики». О невероятной быстроте реакции птицееда ходят легенды.

Вот что писал о птицееде один из авантюристов, «охотников за каучуком»: «Я встал и попытался раздавить его кулаком, но паук сделал молниеносное движение и очутился в пяти или шести дюймах от того места, по которому пришелся удар. Несколько раз я повторял нападение, с таким же успехом, так как паук всегда успевал отбежать в сторону раньше, чем я до него дотрагивался. Потеряв терпение, я схватил большой молоток и продолжал охотиться на паука, пока не обессилел. Когда рука моя немного отдохнула, я взял автоматический револьвер, который я употреблял для крупной дичи и, прицелившись в толстое туловище паука, выстрелил. Однако молниеносным движением паук снова избежал опасности и я вынужден был признать себя побежденным».

Одним из впечатляющих сообщений оказались записки полковника Перси Гаррисона Фосетта, британского географа и топографа. Последняя экспедиция, в которой он принял участие как руководитель, пропала без вести в лесах Амазонки в 1925 году. Вот что он писал о Боливии: «Страшные вещи рассказываются об этих постоялых дворах, особенно о тех, что расположены дальше по тракту Мапири, где леса забираются далеко в горы. В одном из таких дворов была комната, в ней путешественников одного за другим находили мертвыми; их почерневшие тела указывали на то, что они погибли в результате действия какого-то страшного яда.

Власти, подозревая неладное, занялись расследованием и спустя немного времени обнаружили в тростниковой крыше огромного паука Apazauca — род черного тарантула, отличающегося такими большими размерами, что его едва можно было накрыть тарелкой. По ночам это чудовище спускалось на спящих людей и его укус означал смерть».

Так птицееды оказались жертвами ложного навета: в самом деле, в Боливии обитает небольшой паук-скакун (Dendry-phantes noxiosus), всего лишь 4-5 см длиною. Его укус может привести к смертельному исходу. Птицееды и прочие паукообразные плохо изучены из-за предубеждения и застарелой неприязни. В итоге сведения об их ядовитости — подлинной или мнимой — оказываются противоречивыми.

Птицееды робкие существа и кусают человека неохотно (сам укус не более ужаления пчелы), но невольно оказываются жертвами мрачной статистики смертельных укусов, причиненных другими пауками, зачастую совсем крохотными. Следует опасаться не укусов, а волосков, о которых мы упоминали. Тем не менее яд у птицеедов имеется; хелицеры у них острые и полые, а яд впрыскивается, как из шприца. Кстати, яд птицеедов сейчас применяют в медицине — его используют как противосвертывающее средство.

Вообще понятие «пауки-птицееды» или «тарантулы» довольно условно; есть и другие семейства (бродячие охотники Pisauridae), способные схватить крохотную птицу, а мадагаскарские пауки Nephila имеют такую прочную паутину, что в ней пташки запутываются, после чего нефилы приступают к трапезе. Пауки-птицееды и пауки-волки (тарантулы) не столь искусные ткачи, как нефилы. Они охотятся сами, преследуя жертву скачками (но не прыгают на 5 длин своего тела, как некоторые виды), или же подстерегают ее в засаде. Нет у них хитроумных силков или липкого «лассо» — «паутинные» способности у них несовершенны. Паутинные бородавки, как у всех пауков, похожи на пальцы и расположены на нижней части брюшка (их от 2 до 6). Здесь хватает места и для паутинных желез.

Пауки-птицееды отсиживаются в трещинах скал, листве, дуплах или в своих норах. Плоские камни, под которыми укрываются птицееды, хорошо прогреваются, и эти камни, а также пригорки с норами, служат их любимыми убежищами. Роют они свои норы хелицерами, которые направлены вперед. Птицееды, как истинные ловцы, предпочитают «одеваться» в "тона неяркие — черный, бурый, серый, охристого цвета, иногда розовый: вкус им не изменяет. Они имеют восемь глаз и, видимо, смотрят на мир искаженно. Тем не менее зрение у них слабое, зато имеется совершенная сенсорная система оповещения. Подует ветер или отдается поступь по земле — паук настороже!

Вход норки птицееда служит сенями или прихожей: кто стучится? Их мохнатые волоски, имеющие по бокам нервные окончания, очень чувствительны (их называют «трихоботриями»). На самых концах лапок некоторых птицеедов (в частности, у Theraphosa) имеются «подушечки» — восемь крохотных плавучих понтонов так, чтобы паук мог бы скользить по воде, «аки по суху». В амазонской сельве это приспособление себя оправдывает, особенно во время паводков.

Примитивное сердце нагнетает кровь из четырех легких (у прочих пауков — одна пара), разнося кислород по организму. Некоторые птицееды, укрывающиеся в густой растительности, специализируются в Перу на древесных лягушках, но если рядом повиснет летучая мышь или присядет птица, паук не заставит долго ждать обеда... Так, летучую мышь паук оплетает паутиной, в первую очередь уши и глаза зверька, а уже затем, вводя яд, приступает к трапезе. В этом «коконе» остаются косточки да крылья...

В числе жертв оказываются и ящерицы, и некрупные змеи, причем смертоносные (в частности, жарараки, наводящие страх на население), но предпочитают они беспозвоночных, вплоть до тараканов длиною 7,5 см. Когда птицееду предлагают корм с пинцета — скажем, крупного таракана — он берет его деликатно, двумя лапками, почти нежно. Перевернув насекомое вверх брюшком, он безошибочно находит уязвимое место (ближе к голове) и вонзает в него свои хелицеры. Когда паук вводит яд, на близком расстоянии можно расслышать, как клацают части ротового аппарата и как они двигаются: вверх-вниз. Не вполне ясно: то ли он продолжает повторно вводить яд, то ли вводит пищеварительные соки. Некоторые исследователи считают, что укус птицееда не что иное, как болезненная реакция на ферменты, расщепляющие белки. Таким образом паук разжижает ткани жертвы, а затем ее высасывает.

Высосав содержимое, паук оставляет оболочку (по этим останкам находят «логово» паука) и начинает отряхиваться, как собака, особенно если борьба с добычей длилась какое-то время. Надо привести свои бесценные волоски в порядок — согласно закону тяготения. Вообще птицеед предпочитает лакомиться в норе и старается затащить жертву, если она невелика.

Инстинктивные механизмы птицеедов — поймать любое движущееся существо, которое они способны съесть, и потому в период короткого спаривания самец приближается к самке чрезвычайно осторожно. Своими педипальпами самец начинает чертить землю, словно рисуя картину, что свидетельствует об интересе. Один наблюдатель сравнил это сближение с «танго, полным ярости и страсти».

Вначале партнеры робко касаются друг друга; он начинает ее ласкать, выбивая дробь по ее спине этими самыми педипальпами. Они сближаются все ближе и ближе, «лицом к лицу», будто нервно стискивают четыре руки в бархатных перчатках. Она отступает боком, он ее ведет. Тем временем самец натягивает особую паутинку-сеточку, выдавливаемую из брюшка, и на нее роняет каплю спермы. Чтобы не оказаться жертвой своей подруги, самец ловко перехватывает ее хелицеры передними лапками, а второй парой ног ставит ее «на дыбы». Все теми же педипальпами он вводит сперматофор в семяприемник новобрачной. Итак, «мавр сделал свое дело...» После спаривания, ослабив хватку, «муженек» поспешно ретируется. Если утомленный самец позволит себе расслабиться на брачном ложе, он рискует быть съеденным, а его пассия не считает зазорным включить его в свое меню.

Не установлено, чем руководствуется брачная пара — запахом или осязанием, поскольку пауки близоруки, невзирая на восемь глаз. Дальнейшие исследования, касательно беременности и вылупления, были проведены в неволе.

Также посмотрите интересную статью где говорится про ремонт лобовых стекол автомобилей на сайте tutavto.com.